Елена Архипова: В Москве я скрываюсь в театрах и монастырях
|
Елена Архипова, владелица компании "Архистудия".
|
Елена Архипова, владелица «Архистудии», представитель нескольких итальянских мебельных брендов в Москве, увидела новую московскую архитектуру на фоне жизни в Италии. |
|
Лена, ты помнишь свои детские ощущения от московской архитектуры? Да, конечно. Я коренная москвичка, родилась в центре Москвы, на Серпуховской улице. Мое детское ощущение города было связано с парком им. Горького и Москвой-рекой, с башнями Кремля и куполами Успенского собора, которые были видны с Крымского моста, и с колокольней Ивана Великого. Мне нравилось совершать походы от метро Октябрьская до площади Крымского моста, в Парк культуры, нравилось остановиться на мосту и просто смотреть на великолепные панорамы. Когда я стала взрослее, архитектура приобрела для меня другие характеристики, но так или иначе ощущение города было связано с церковной архитектурой. Потому что потом был Новодевичий монастырь, который мы рисовали, учась в художественной школе на Кропоткинской улице. Мы проходили практику девчонками-мальчишками, естественно, не понимая, что находимся на территории святыни, а видя в колокольнях и куполах только выверенные пропорции, и просто копируя фасады и внутренние стены. Но уже тогда мы ощущали, что это место непростое. До сих пор, приходя в Новодевичий монастырь, я встаю на определенную точку, прислоняюсь к определенному месту стены, где раньше стоял мой мольберт, и пытаюсь поймать то ощущение меня 12-14-летней, которая акварелью пытается делать эскизы с натуры, и которая не понимает, отчего происходит некое состояние благодати, от смешения ли красок на палитре или от чего-то необъяснимого.
Как ты начала заниматься дизайном?
Не столько заниматься, сколько интересоваться и познавать дизайн я начала, благодаря учебе в МАРХИ. Там были великолепные лекции по истории мировой архитектуры, о творчестве Ле Корбюзье и Миса Ван Дер Роэ. Естественно, уделялось внимание и их «малым» произведениям. Тогда я сделала свой первый шаг в дизайн. Потом уже, благодаря тому, что мне крупно повезло, я после института практически сразу начала работать в очень сильной дизайн-студии в Италии. Там не просто эти произведения дизайна мы использовали в интерьерах. Я и сама начала проектировать что-то, хоть и не для истории, но была возможность фантазировать, творить! Потом, узнавая все больше, я просматривала свои ранние эскизы и спрашивала себя, имею ли я право продолжать проектировать мебель, зная о том, что сделали великие мастера прошлого? И очень критично стала относиться к тому, что делаю сама. Потому что всегда считала, что нужно делать что-то гениальное или не делать вообще. Допустим, я создала «Архистудию», и считаю, что это – достойное произведение. И мне не стыдно, могу сказать, что годы потрачены не зря.
В начале 90-х ты уехала из Москвы жить в Италию. Каковы были твои впечатления от города, когда ты вернулась?
В Италии я пробыла почти пять лет, и, конечно же, от Москвы отвыкла. Когда вернулась, моим первым ощущением была боль, потому что та запущенность города, которую я раньше воспринимала нежно и романтически, теперь бросалась в глаза. Особенно обветшалость памятников архитектуры. И вдруг я увидела, что начали подниматься ужасающие постройки с какими-то татарскими куполами на набережных в районе Павелецкой, - это было страшно. В Европе не строят громадных зданий, по крайней мере, в Италии. Там все такое маленькое, такое интерьерное… Архитекторы, не имея возможности бросить энергию на большую архитектуру, уходят в мебель и в дизайн, потому что там легко сделать произведение. И делают это хорошо! Видя, как уродливо стали расти какие-то жуткие «грибы» бизнесцентров в Москве, да еще с этаким казанско-казацким отливом, я была впечатлена.
Чем, на твой взгляд, Москва может быть привлекательна для иностранцев? Бывает ли такое вообще?
Для иностранцев-туристов Москва, конечно же, привлекательна. Они с удовольствием идут в музей им. Пушкина, и в Третьяковку, и в Кремль. Удивляются нашим масштабам, нашим просторам. Но в то же время они удивляются, я думаю, громадному количеству рекламных плакатов, которые отгораживают архитектуру от людей и развращают. Потому что такое количество вульгарных изображений, включающих безвкусные обнаженные, на одном квадратном километре городской площади, наверное, не существует более нигде в мире.
После всего сказанного складывается ощущение, что ты не очень-то симпатизируешь современной Москве.
Нет,Москву я по-прежнему очень люблю. Но я люблю современную Москву не в те моменты, когда она заполнена машинами и людьми. Я безумно скучаю, если я долго не приезжаю, но только теперь в Москве я в основном скрываюсь в театрах, в монастырях, потому что богатство Москвы – бескрайне. Достаточно войти в Сретенский монастырь и побывать на службе, услышать хор этого монастыря, это оправдает любые трехчасовые пробки, любые нервные крики измученных жизнью людей.
Насколько я знаю, последние несколько лет ты с семьей живешь за городом. Повлиял ли переезд на качество жизни? И если да, то в какую сторону.
Так как я москвичка и люблю центр города, я, к сожалению, не довольна жизнью за городом; и более того, я очень не довольна зоной, где я практически случайно оказалась – Рублевкой. Я чувствую там ауру господства денег и некой негативной энергетики. При первой возможности я уеду.
Тебе близка классическая историческая архитектура? Всем ли, на твой взгляд, комфортно в ней жить?
Люди, выросшие в красивых архитектурных зданиях, отличаются от людей, выросших в так называемых спальных районах. У меня в детстве, например, всегда было пять копеек для того, чтобы сесть в вагон на метро «Молодежная» и по прямой ветке доехать до Александровского сада. Я выходила ровно через 15 минут в совершенно другой мир. Как сейчас помню эту картину: цветущие тюльпаны в Александровском саду, Кремлевская стена, Манежная площадь… В Манеже всегда были выставки. Достаточно было перейти через дорогу, и, - если были еще 10 копеек, - купить билет на великолепную выставку. И, несмотря на то, что я жила в новом районе Кунцево, куда мы переехали с родителями из центра, в пятиэтажке, я при любой возможности ехала гулять в Александровский сад или по Арбату, по настоящему старому живому Арбату, который еще не был превращен в туристическую жевательную резинку, каким он является сейчас. Это кроме того, что я ездила каждый день в художественную школу. В моем доме на Молодежной нас, ровесниц-девочек, было десять. Но если я брала 10 копеек и ехала на Арбат, то моя подружка добавляла еще одну копейку и шла покупать мороженое «Эскимо», которое, сидя на лавочке, ела и смотрела на пятиэтажку напротив. Она до сих пор живет в этой пятиэтажке. Вот это и есть ответ на вопрос.
Определенная эстетика присуща каждому времени. Какой, по-твоему, должна быть современная архитектура?
Современная архитектура должна быть экологичной. Она должна учитывать все новые энергосберегающие технологии. Всю энергию, которую можно брать из ветра, солнца, из сжигания шлаков и т.д. Это надо изначально проектировщику задумывать и закладывать в проект, прежде чем проектировать формы и объемы. Уже держать в голове, что дом будет «зеленым», экологичным, с новыми технологиями, с экологически чистыми материалами. Дом должен дышать, иметь по возможности красивый вид, и, если это историческая застройка, не быть «вставным зубом», учитывать весь ландшафт, все, что рядом находится, всю подоснову, как говорят архитекторы.
У нас есть любимый вопрос. Нравится ли тебе комплекс «Москва-Сити»?
Современному городу необходимо иметь некий деловой остров, но я изначально была очень удивлена площадкой, которая под это была выделена. Потому что площадка очень красивая. Опять же, рядом с Москва-рекой, в центре города, эта зона, которая должна была быть отдана не деньгам, а культуре, скорей всего. А как «Москва-сити» строится, и как выглядит, мне вообще не нравится. Это просто нагромождение разных объемов, между собой никак не сочетающихся. На макете или на плане это нагромождение, может быть, выглядит хорошо, но мы, людишки внизу, не видим этого плана и не прочитываем его величие. А видим просто нагромождение объемов.
Чем продиктован выбор твоего офиса в доме Жолтовского на Смоленке?
Во-первых, тем, что Смоленская в моей жизни очень много значит. Это моя малая родина. А дом Жолтовского всегда был одним из знаковых зданий, которым, я любовалась, будучи девочкой, а потом уже, студенткой, с радостью понимала, что это памятник гениального архитектора, несмотря на то, что он жил в сложные времена. Я считаю просто счастьем, что мне удалось приобрести там офис. И, конечно, мне кажется, что в таких зданиях очень хорошо работать и жить. Я предпочитаю европейскую модель способа жизни и работы. Но Москва, к сожалению, сегодня очень американизирована, и это не идет ей на пользу.
|