Началось все несколько лет назад, когда Цайссер и Ламмерс из роттердамского бюро «24H architecture» купили небольшой участок на берегу озера Овре Гла в шведском заповеднике Гласкоген (Glaskogen). На территории владения располагался ничем не примечательный ветхий летний домик, построенный еще в XIX веке. Сносить его не разрешили. А увеличить площадь позволили чуть больше чем в два раза: лишь на 30 кв. м против бывших 24. «С такой жесткостью мы не сталкивались даже в родной переуплотненной Голландии, воюющей за каждый квадратный метр, — говорит Мартье Ламмерс. — Оказывается, в Швеции — наиболее выгодное, с точки зрения экологии, соотношение освоенных и нетронутых земель. Застроено всего три процента — меньше, чем где-либо в Европе. И шведы стремятся поддерживать этот баланс». Кроме того, хозяевам строго настрого запретили трогать протекающий по участку ручей. И, разумеется, нельзя было срубить ни одного дерева. Лес — достояние Швеции (он занимает немногим менее 60 % территории страны).

 

 

Сносить раритет нельзя, но и для жилья он был достаточно уныл. Поэтому, вооружившись призывом знаменитого шведа Августа Стриндберга «отказаться от больного, фальшивого идеализма прошлого», супруги-архитекторы принялись за реконструкцию. Тем более что голландцы известны своей тягой к новаторству. Здесь она проявилась, прежде всего, в конструкции, в которую «одели» вытянутый наподобие сарая существующий объем. Она состоит из нескольких десятков деревянных балок-ребер, подвижно закрепленных на стальных скрепах. Получилась структура, похожая на туристический складной стаканчик или на меха баяна. Дом так и прозвали Dragspelhuset, что в переводе со шведского означает «дом-гармошка».

 

 

Но самое удивительное, что одну из комнат архитекторы и вовсе сделали выезжающей. Укрепив под ней прочную стальную раму, в основу неподвижной части дома вмонтировали множество роликов на подшипниках, по которым рама с коробом гостиной может передвигаться. Здесь таится еще одна хитрость: выезжающая часть дома не касается земли, она нависает прямо над ручьем, а значит, не подлежит регламентации. Так проектировщики выиграли свои «мобильные» 16 кв. м. В сложенном виде площадь этого трансформера составляет 54 кв. м, в разложенном — все 70! Справедливости ради надо сказать, что в Швеции, где много водоемов и грунтовые воды зачастую пролегают близко к поверхности, принято строить дома на сваях. И изначальная рыболовецкая постройка также стояла на опорах. Но такой выдумки с помещением-кронштейном от голландских пришельцев здесь не ожидали.

 

 

Сами авторы отмечают, что к созданию этого дома с выезжающим блоком их подтолкнула одна из любимых построек — вилла «Водопад» Фрэнка Ллойда Райта; они вспомнили ее дерзкие консоли. Также, безусловно, не обошлось без концепции «машины для жилья» другого основоположника архитектуры XX века Ле Корбюзье. «Если дом не может двигаться сам, то пусть двигаются его части!» — решили Цайссер и Ламмерс. И, наконец, общая эстетика со странно изогнутыми, точно льющимися формами отсылает к органике Антонио Гауди.

 

Снаружи дом отделали пластинами канадского красного кедра. Местная древесина оказалась слишком рыхлой, требующей ежегодного ухода — пропитки антисептиками и покраски. Привезенный же материал долговечен. Скоро кедр вылиняет под дождями, приобретет свой серебристо-белесый оттенок и останется таким уже навсегда. Похожий на чешую, он закамуфлирует постройку под сизый смешанный лес. Внутри жилище обшили рейками из шведской березы.

 

 

Так же, как и кедр в экстерьере, она образует подвижные слои. Летом дом растянут, зимой же «гармошка» собирается, что способствует большей теплоизоляции. Также для утепления образующие полукруглый свод стены и потолок выстелены, подобно лапландской юрте, настоящими шкурами оленей. Пара оранжевых пятен: вставки кожи на креслах и специально выдутые диковинные плафоны плюс живое пламя в металлической печи — и шведская зима с ее морозами и монотонностью не страшна.

 

 

Большое — с четырьмя створками окно — выходит на южную сторону к озеру. На север смотрит маленькое окно-глаз. Оно обращено к туристической тропе. По иронии судьбы сооружение, в котором хозяева мечтали спрятаться от цивилизации, стало местом паломничества охотников за архитектурной экзотикой. Особенно везет тем, кто застал хозяев дома. Тогда «гармошка» раскрыта, окна распахнуты — у здания «живой» вид. При ином раскладе — это слепая компактная горка, наподобие муравейника, сложенная из кусочков древесины и коры.

 

 

В этом доме нет телефона и интернета, не ловятся радио и TV. Минимум электричества дают солнечные батареи на крыше. Воду жильцы берут из ручья (известно, в Швеции пресная вода — одна из самых чистых в мире). Здание имеет циркульную систему водоочистки. Еду готовят на привозном пропане. Все отходы — исключительно органического происхождения, упаковки хозяева сюда принципиально не везут — перерабатываются здесь же в биотопливо. Дом самодостаточен и автономен и, как говорят в Швеции, биопозитивен.

Современное экостроительство имеет два направления — подражательное и инновационно-технологическое. Сторонники первого подхода используют природные формы и максимально обыгрывают ландшафт, второго — сосредотачиваются на технологиях и энерго-эффективных материалах. Голландцам Цайссеру и Ламмерс в своем шведском доме удалось объединить обе стратегии, добившись эстетического единства и максимального биобаланса со средой.

 

Март, 2009