Москва. Будущее. Одичание.
Градостроительное исследование «Green river» (Зеленая река) учебной мастерской под руководством Юрия Григоряна и Александры Павловой — экологический проект спасения московского мегаполиса. Текст Ольга Орлова .
Авторский коллектив: Сергей Неботов, Даниил Никишин, Елена Угловская, Татьяна Корниенко, Айк Навасардян, Алексей Санду, Александра Коптелова, Ксения Васильева, Константин Лагутин.
Три года назад на конференции Союза московских архитекторов (СМА) «Архитектор и потребности общества» профессор МАрхИ Евгений Асс сетовал на то, что современные студенты стремятся проектировать исключительно элитные особняки. В прошлом году куратор Первой московской архитектурной биеннале «КАК ЖИТЬ» Барт Голдхоорн в том же обвинял практикующих архитекторов. В этом году в рамках конкурса «Новые имена» он предложил решить молодежи главную проблему столицы — транспортную (по крайней мере, подумать над размещением машин — сочинить гараж). Но вот чем ни при каких обстоятельствах здравые столичные зодчие не будут заниматься, так это обустройством акватории Москвы-реки, cчитает председатель Союза архитекторов России Андрей Боков. Выпускники же меганомовской мастерской выбрали для дипломной работы самую не прагматичную задачу — это проект-мечта. Известно, что сам Юрий Григорян мечтает жить в доме на берегу моря, в крайнем случае, реки. Вряд ли, конечно, на архитектуру можно было бы экстраполировать известный театральный принцип «без мечты в театре делать нечего», но, как показала прошедшая АРХ Москва, способность мечтать — самый дефицитный ресурс нашего архпроцесса.
Строительный бум не подразумевал социально ориентированных идей в архитектуре. В масштабах всего города в минувшее 20-летие московские архитекторы принципиально не проектировали. Вся постперестроечная архитектура Москвы практически вышла из сферы интерьерного дизайна и до приватизации начала 1990-х специализировалась на загородном домостроении.Интравертность и точечность так и оставались ее рудиментами. Неоднократно эти черты отмечались критиками и в постройках «Проекта Меганом» (бюро преподавателей Юрия Григоряна и Александры Павловой). Их «Вилла Остоженка» — первый подземный частный дом в центре Москвы. Впрочем, в последних работах объединения — будь то прозрачный офисный комплекс «Эфир», построенный там же на Остоженке в прошлом году, или только что представленный на АРХ Москве «Московский дом театра на Таганке» с 20-метровым окном-экраном, — взят явный курс на экстравертность. Но в студенческом проекте перед нами не просто диалог с городом, а интервенция общегородского размаха: парковый коридор через всю столицу. Экореконструкция прома — это не только реанимация трети «убитых» городских территорий (это 60 из 185 км московского берегового фронта, в ЮАО — практически сплошь промышленного), она, по прогнозу авторов, должна запустить общегородской механизм дезурбанистической мутации.
«Этикет пространства — новая социальность» — резон, исходя из которого Екатерина II затеяла когда-то грандиозный эксперимент перепланировки десятков российских городов. С тех пор природу внутрь городской черты у нас допускали лишь в окультуренно-стилизованном варианте: преобладали квадратно-гнездовой и линейный способы высадки саженцев, почти как десантников на оккупированную территорию. По инерции эта градостроительная муштра продолжается до сих пор. Разглядывая картинки проекта «Green river» впервые видишь ошеломляющие дичь и простор. Авторы также исходили из желания предложить новый сценарий поведения горожан.
Справедливости ради надо сказать, что ожидаемых социальных последствий государственная методика урбанистической дрессуры эко-системы не принесла. Россияне, в частности москвичи, как были, так и остаются недисциплинированными и стихийными. Разве что стали менее счастливы в этих выморочных, но, в силу извечного нашего разгильдяйства, все равно недоделанных агломерациях. Плюс представление об идеальном месте жизни давно уже ассоциируется не с мегаполисом, а с каким-нибудь домиком в далеком пригороде, а то и вовсе в соседних регионах (мы уже писали об архитектурных срубах в Тверской области, известно архпоселение и под Калугой). Дачный дубль города — чисто российское ноу-хау. Воплощаемая в архитектуре наших общеобразовательных школ формула Мишеля Фуко «надзирать и наказывать» (см. статью «Школа общения» ) словно распространяется на организацию всего городского универсума. Много ли на улицах Москвы улыбаются? Ведь в основном туристы. А на картинках проекта «Green river» москвичи-аборигены рады: купаются, загорают, пасут своих коров и никуда не стремятся отсюда смыться.
Градостроительное исследование «Green river» закономерно наследует и развивает идеи НЭРа («Новый элемент расселения» — концептуальный проект 1960-х), у одного из авторов которого, профессора МАрхИ Ильи Лежавы в студенческие годы учился Юрий Григорян), а также знаменитых «экстрем» архитектора Леонида Павлова — отца Александры Павловой. Фирменный знак «Проекта Меганом» — объединение противоположностей. Этот проект — синтез концепций-антиподов. Например, НЭР провозглашает мерой городского пространства — человека. А одна из «экстрем» Леонида Павлова гласит: «Архитектура не масштабна. Архитектура призвана служить обществу, а не отдельному человеку. Нет никакой необходимости искать единого масштаба сооружений и соотносить его с человеком, как физической единицей. Архитектура измеряется не человеком, а требованиями общественного развития. Она стремится к полной независимости от масштаба, так как масштаб сковывает ее возможность удовлетворять общественные нужды». И вот в проекте у меганомовских студентов сочетаются безумные разлеты автострад и мостов с растущими по краям навеса елками, фантастически-длинные, но тонкие дуги-гостиницы и гигантские приземистые купола «Московских терм», и тут же — мелкая, проницаемая штриховка жилых массивов или сгенерированная компьютером ячеистая структура «Арт-центра».
Для градостроительной поэтики НЭРа централен принцип «прерывности развития» городской ткани. А главный мечтатель советского модернизма Павлов утверждает: «Архитектура не конечна. Архитектура, безусловно, бесконечна. Она стремится в пределе, к единству всей жизненной среды, в которой существует человек, охватывая все проблемы — от отдельного дома до градостроительства и расселения. Архитектура нигде не начинается и нигде не кончается. У нее, как и у части бесконечности не должно быть начала и конца, середины и края, низа и верха, бесконечна она и во времени. Архитектура стремится к бесконечности максимум и к бесконечности минимум». Отсюда глобальный городской масштаб проекта «Green river» и механизм расползания — дальнейшей мутации архитектурных форм в ландшафт, результатом которой, по прогнозам авторов, должно стать пространственное равенство ранее прерывистойткани мегаполиса. Но вместе с тем спроектирована и система расселения «икра» — как тут не вспомнить нэровский постулат «Города должны не расти, а размножаться, как рыбы»?
Близко исследование «Green river» и уже упоминавшейся на виртуальных страницах журнала «ЭКА» футуристической концепции антикондиционализма сотрудника «Проекта Меганом» архитектора Семена Расторгуева (см. интервью «Взгляд в будущее» ). Образованное от английского слова«conditions»(«условия»), это направление опровергает абсолютизацию комфорта, упорядоченности и логики как основ современной цивилизации. Разрабатывая теорию архитектурного хаоса, автор полагает главным адресатом и потребителем архитектурных форм саму природу. «Этический закон в архитектуре должен соблюдаться не только по отношению к человеку (отдельному и популяции), но и ко всему мирозданию, — говорит архитектор-футуролог. — Антикондиционализм утверждает паритет человечества и мировой экосистемы». Сдается, что и в студенческом проекте меганомовской учебной мастерской именно природа оказывается тем контрагентом, который позволяет примирить исходные методологические противоречия. Река здесь задает и масштаб, и образность, и материальность.
Есть у этого проекта, по-моему, и еще один концептуальный исток. Широко известен образ, придуманный архитектором Александром Бродским: Москва как нефтеносное поле. В ней пытаются пробурить как можно больше скважин и выкачать из территории все, что можно. Защитники же города выглядят жалкими ботаниками, лепечущими про ценную травку, когда сзади уже ставят буровые установки. «Green river» — так называется крупнейшее в мире месторождение нетрадиционной нефти в штатах Колорадо, Вайоминг и Юта (США). Нетрадиционной называется нефть, которая не фонтанирует непосредственно из скважины, а извлекается из нефтесодержащих веществ, что также ведет к оздоровлению и регенерации территорий. Это то же «черное золото», только технология его добычи —другая, более вдумчивая и бережливая. К разработке таких бассейнов обращаются, как правило, тогда, когда цена барреля достаточно высока.Стоимость квадратного метра земли в центре столицы зашкаливает. Аналитики рынка недвижимости скептически относятся к тому, что этот ценовой «пузырь» в ближайшее время лопнет. При этом случившийся экономический кризис остановил бездумные коловращения последних десятилетий, позволил всем участникам архитектурно-градостроительной жизни столицы оглянуться и переоценить ориентиры своей деятельности. Может быть, как раз и пришло время обратиться к не традиционной для Москвы рекультивации промзон, очистить акваторию Москва-реки и вернуть ее людям?
Июнь 2009
|